Дело Бена Зайгера: новые подробности
Бен Зайгер, агент Мосада, покончивший жизнь самоубийством в израильской тюрьме в 2010 году, скрывал свои намерения свести счеты с жизнью от тюремной охраны. Об этом говорится в отчете государственной прокуратуры Израиля, предоставленном в рамках судебного процесса, в рамках которого семья погибшего пытается получить компенсацию от государства.
Родные Бена Зайгера заявления прокуратуры считают несостоятельными, настаивая на том, что и Мосад, и охрана в тюрьме в полной мере осознавали риск того, что заключенный может покончить жизнь самоубийством, передает "Гаарец".
Судебный иск с требованием материальной компенсации за погибшего мужа и отца семья Бена Зайгера подала против министерства юстиции Израиля и канцелярия премьер-министра, которые отвечают за деятельность Моссада. Родные погибшего обвиняют сотрудников пенитенциарной службы Израиля в халатности, приведшей к смерти заключенного. Административные и дисциплинарные дела в отношении шести тюремных охранников и офицеров, вовлеченных в данный инцидент, уже близятся к завершению, и в ближайшее время будут обнародованы их результаты.
Глава Центрального районного суда Дафна Блатман Кедраи, которая завершила свое расследование смерти Зайгера в декабре 2012 года, пришла к выводу о том, что причиной смерти заключенного стали ошибки, допущенные "различными элементами тюремной службы Израиля". В рамках ее расследования сотрудников тюрьмы, где содержался Бен Зайгер, допрашивали в качестве подозреваемых. При этом адвокаты семьи погибшего подчеркивают, что целью расследования вовсе не является найти крайнего и возложить на него всю ответственность за случившееся, а разобраться в том, что на самом деле произошло и каким образом "особо опасный" заключенный, который должен находиться под постоянным надзором, смог совершить самоубийство.
Прокуратура отказалась признавать уголовную ответственность тюремной службы или предъявлять обвинения десяткам сотрудников тюрьмы, чьи ошибки были подробно изложены в докладе судьи. Однако ее выводы дали основания для иска за халатность. В настоящее время государство, делая избежать гражданского иска против пенитенциарной службы, пытается прийти к финансовому соглашению с семьей погибшего.
Несмотря на то, что родные Бена Зайгера по-прежнему сомневаются в том, что тот мог по доброй воле пойти на самоубийство, прокурор Орли Гинсберг Бен-Ари уверен в том, что заключенный совершил сознательный шаг, сведя счеты с жизнью.
Орли Гинсберг Бен-Ари описал Зайгера как "замкнутого заключенного с ложной личностью", настаивая на том, что он планировал свое самоубийство заранее и всем своим поведением пытался ввести в заблуждение лиц, ответственных за его безопасность.
"Самоубийство было преднамеренным актом, который покойный запланирован заранее. Он полностью осознавал, что он собирался сделать. Информация, полученная специалистами (психиатрами, врачами, социальными работниками) и ответственными лицами, не давала возможности предотвратить поступок покойного, не вводя суровые и жесткие условия, которые бы нарушали его основные права чрезмерным образом", - заявил прокурор.
"Умерший, обуреваемый эмоциями, вероятно, намеревался покончить с собой, несмотря на то, что он открыто заявлял в разговорах с персоналом и адвокатом Моше Мозером, который одним из последних разговаривал с ним, и несмотря на прямо противоположный внешний вид, который он создавал. Умерший сам никогда не сказал ни слова о своих суицидальных намерениях", - подчеркнул Бен-Ари.
При этом прокурор отмечает, что Бен Зайгер трижды проявлял суицидальные мысли (прокурор настаивает, что между этим понятием и понятием "суицидального намерения" есть большая разница), которые были проигнорированы пенитенциарной службой.
В первый раз Бен Зайгер порезал себе руку вскоре после заключения в тюрьму. Впоследствии он объяснил, что сделал это просто от скуки. Во второй раз о депрессивном состоянии заключенного руководству тюрьмы сообщила медсестра, проводившая его осмотр. Лишь спустя пять дней его направили к психиатру, который, однако, не заметил у заключенного никаких расстройств, признаков психологического стресса или суицидальных наклонностей.
Третьим сигнальным звоночком стало письмо матери Зайгера адвокату Моше Мозеру, в котором она выражала опасения по поводу того, что ее сын моет совершить самоубийство, в частности, наглотавшись таблеток из-за того, что его супруга решила порвать с ним отношения. Когда адвокат сообщил об этом руководству тюрьмы, особого внимания этой информации те не придали. Впрочем, и личный разговор адвоката с заключенным в этот день прошел спокойно и без каких-либо признаков, указывающих на его нестабильное психологическое состояние.
В день самоубийства Бен Зайгер, по словам следователей, сделал все, чтобы ввести в заблуждение охрану - заранее спрятал в ванной простыню, выключил свет в камере и сделал вид, что лежит в постели и смотрит телевизор, а сам тем временем исполнил задуманное. На это у него было всего полчаса - именно такой промежуток времени отводится охране на каждую новую проверку, однако не исключено, что охрана не так уж строго придерживалась этого расписания.
Тем не менее, прокуратура не склонна списывать всю вину за случившееся на охрану. По словам прокурора, сами адвокаты Зайгера частично ответственны за самоубийство их подзащитного.
"Если бы адвокаты четко озвучили ответственным лицам свои опасения, сообщили, что заключенный может свести счеты с жизнью, то эти люди усилили бы контроль за каждым шагом умершего. Так как они этого не сделали, это стало еще одной причиной в купе с прочими обнаруженными в ходе расследования недостатками", - заявил гособвинитель.
Бен Зайгер, агент Мосада, покончивший жизнь самоубийством в израильской тюрьме в 2010 году, скрывал свои намерения свести счеты с жизнью от тюремной охраны. Об этом говорится в отчете государственной прокуратуры Израиля, предоставленном в рамках судебного процесса, в рамках которого семья погибшего пытается получить компенсацию от государства.
Родные Бена Зайгера заявления прокуратуры считают несостоятельными, настаивая на том, что и Мосад, и охрана в тюрьме в полной мере осознавали риск того, что заключенный может покончить жизнь самоубийством, передает "Гаарец".
Судебный иск с требованием материальной компенсации за погибшего мужа и отца семья Бена Зайгера подала против министерства юстиции Израиля и канцелярия премьер-министра, которые отвечают за деятельность Моссада. Родные погибшего обвиняют сотрудников пенитенциарной службы Израиля в халатности, приведшей к смерти заключенного. Административные и дисциплинарные дела в отношении шести тюремных охранников и офицеров, вовлеченных в данный инцидент, уже близятся к завершению, и в ближайшее время будут обнародованы их результаты.
Глава Центрального районного суда Дафна Блатман Кедраи, которая завершила свое расследование смерти Зайгера в декабре 2012 года, пришла к выводу о том, что причиной смерти заключенного стали ошибки, допущенные "различными элементами тюремной службы Израиля". В рамках ее расследования сотрудников тюрьмы, где содержался Бен Зайгер, допрашивали в качестве подозреваемых. При этом адвокаты семьи погибшего подчеркивают, что целью расследования вовсе не является найти крайнего и возложить на него всю ответственность за случившееся, а разобраться в том, что на самом деле произошло и каким образом "особо опасный" заключенный, который должен находиться под постоянным надзором, смог совершить самоубийство.
Прокуратура отказалась признавать уголовную ответственность тюремной службы или предъявлять обвинения десяткам сотрудников тюрьмы, чьи ошибки были подробно изложены в докладе судьи. Однако ее выводы дали основания для иска за халатность. В настоящее время государство, делая избежать гражданского иска против пенитенциарной службы, пытается прийти к финансовому соглашению с семьей погибшего.
Несмотря на то, что родные Бена Зайгера по-прежнему сомневаются в том, что тот мог по доброй воле пойти на самоубийство, прокурор Орли Гинсберг Бен-Ари уверен в том, что заключенный совершил сознательный шаг, сведя счеты с жизнью.
Орли Гинсберг Бен-Ари описал Зайгера как "замкнутого заключенного с ложной личностью", настаивая на том, что он планировал свое самоубийство заранее и всем своим поведением пытался ввести в заблуждение лиц, ответственных за его безопасность.
"Самоубийство было преднамеренным актом, который покойный запланирован заранее. Он полностью осознавал, что он собирался сделать. Информация, полученная специалистами (психиатрами, врачами, социальными работниками) и ответственными лицами, не давала возможности предотвратить поступок покойного, не вводя суровые и жесткие условия, которые бы нарушали его основные права чрезмерным образом", - заявил прокурор.
"Умерший, обуреваемый эмоциями, вероятно, намеревался покончить с собой, несмотря на то, что он открыто заявлял в разговорах с персоналом и адвокатом Моше Мозером, который одним из последних разговаривал с ним, и несмотря на прямо противоположный внешний вид, который он создавал. Умерший сам никогда не сказал ни слова о своих суицидальных намерениях", - подчеркнул Бен-Ари.
При этом прокурор отмечает, что Бен Зайгер трижды проявлял суицидальные мысли (прокурор настаивает, что между этим понятием и понятием "суицидального намерения" есть большая разница), которые были проигнорированы пенитенциарной службой.
В первый раз Бен Зайгер порезал себе руку вскоре после заключения в тюрьму. Впоследствии он объяснил, что сделал это просто от скуки. Во второй раз о депрессивном состоянии заключенного руководству тюрьмы сообщила медсестра, проводившая его осмотр. Лишь спустя пять дней его направили к психиатру, который, однако, не заметил у заключенного никаких расстройств, признаков психологического стресса или суицидальных наклонностей.
Третьим сигнальным звоночком стало письмо матери Зайгера адвокату Моше Мозеру, в котором она выражала опасения по поводу того, что ее сын моет совершить самоубийство, в частности, наглотавшись таблеток из-за того, что его супруга решила порвать с ним отношения. Когда адвокат сообщил об этом руководству тюрьмы, особого внимания этой информации те не придали. Впрочем, и личный разговор адвоката с заключенным в этот день прошел спокойно и без каких-либо признаков, указывающих на его нестабильное психологическое состояние.
В день самоубийства Бен Зайгер, по словам следователей, сделал все, чтобы ввести в заблуждение охрану - заранее спрятал в ванной простыню, выключил свет в камере и сделал вид, что лежит в постели и смотрит телевизор, а сам тем временем исполнил задуманное. На это у него было всего полчаса - именно такой промежуток времени отводится охране на каждую новую проверку, однако не исключено, что охрана не так уж строго придерживалась этого расписания.
Тем не менее, прокуратура не склонна списывать всю вину за случившееся на охрану. По словам прокурора, сами адвокаты Зайгера частично ответственны за самоубийство их подзащитного.
"Если бы адвокаты четко озвучили ответственным лицам свои опасения, сообщили, что заключенный может свести счеты с жизнью, то эти люди усилили бы контроль за каждым шагом умершего. Так как они этого не сделали, это стало еще одной причиной в купе с прочими обнаруженными в ходе расследования недостатками", - заявил гособвинитель.
